- Какие у тебя отношения с бывшим продюсером Александром Семеновым? Название «После» на что-то намекает?

- Что касается Саши, мы с ним очень хорошими друзьями расстались. Мы даже не расстались фактически, мы очень часто с ним общаемся, вместе решаем какие-то проблемы. Я ему помогаю, он мне помогает. Мы не враги, мы, скорее, друзья. И сейчас, спустя время, я понимаю, что расставание обоим пошло на пользу. Накопилась и усталость, и какое-то раздражение, и на фоне этой усталости взаимное уважение уже пропало. Тяжело просто.

- Так же, как в семье бывает.

- Реально, как в семье. И поэтому сейчас с разных берегов мы друг друга очень любим.

- Что появилось нового в новом альбоме?

- Стало больше музыки, наверное. Я чуть-чуть отошла от чистого живого звучания. Стало больше клавишных, серьезный упор делается на аранжировку.

- Я заметил, что мотив «улетать из города» у тебя в песнях встречается довольно часто.

- У любых поэтов всегда встречается «улетаю отсюда». Всегда хочется оторваться от земли и улететь туда, где нас нет. Там ведь всегда лучше.

- Но у кого-то это означает скорее суицидальное, а у тебя скорее получается романтическое отречение от быта.

- «Улетала из города» - отрывалась от реальности, улетала в свои сновидения.

- Это песня же законченного романтика?

- Абсолютно. Наверное, потому, что мне романтизма в жизни не хватает. Я довольно приземленный человек, довольно циничный в каких-то моментах. Как компенсация. Чего мало в жизни, того ищешь в творчестве. Моя приземленность – это моя защита, а в творчестве я могу делать так, как я хочу.

- Песни про любовь всегда находят свою аудиторию. Сейчас, если я не ошибаюсь, твоей песни в Чартовой Дюжине «Нашего радио» нет.

- Она вылетела, «Ревность».

- Есть радиостанции, которые тебя крутят. А ты записываешь альбом с электроникой, который радиостанции может не понравиться.

- Группа «Пилот» использует достаточное количество электроники в аранжировках. Тем ни менее, они по духу «Нашему радио». Вернемся к той же теме рок-н-ролла. Аудитория «Нашего Радио» и все руководство радио кожей чувствуют - свой ты или нет. У той же Массквы все прихваты поп-рока, и она должна звучать на «Нашем Радио». Но она не звучит, потому что она там не своя.

- А «Любе» звучит.

- «Любе» звучит, потому что за счет опыта, за счет накопленного багажа, за счет каких-то внешних причин, которых мы не знаем, за счет уважухи. И все-таки по духу они свои люди. Я так это могу объяснить.

- Ты думаешь, что ты выросла из этого радио? Или что бы ты ни впихивала в песни, по духу ты все равно остаешься такой?

- Ну конечно, такой же!

- Ты же, наверное, попсовой становишься?

- А что для тебя попсовое? «Любе» - попсовая группа? У каждого артиста есть мечта – быть всеформатным, сидеть на двух стульях. У некоторых это получается, как у «Би-2», например. Но процент звучания «Би-2» на Русском Радио и на Нашем Радио катастрофически отличается. Идеал все равно не получается. Потому что у нас такая страна, такая система.

- Ты остаешься в рамках условно - рок, поп-рок или…?

- Честно? Я с трудом вообще понимаю, что такое рок. Что касается моего позиционирования в роке, истинные рок-н-ролльщики меня за свою не принимают. Они воспринимают меня больше как поп-рок или поп. Попсовая аудитория, попсовая публика и попсовые деятели они меня тоже за свою не принимают. Они считают, что это рок. Поэтому в какой-то момент я решила просто делать музыку. Вот есть песня, есть аранжировка. Хороша та аранжировка, которая наиболее выигрышно подает эту песню, которая передает настроение. Какими способами - клавишами, гитарами, перегруженными ли, чистыми ли, – неважно. Важно настроение.

- Это важно для формата!

- По формату это поп-рок. Это то, что называют поп-роком. Ну с другой стороны группа «U2» - это поп-рок, или рок, или рок-н-ролл?

- Поп-рок.

- Очень многие люди с тобой поспорят, и я сама не могу понять. Я запуталась в этих понятиях. Вот так в двух словах.

- Романс – это один из сложнейших экзаменов для эстрадного вокала. Лучшие песни Пугачевой – романсы. Насколько исполнение романсов интересно тебе с точки зрения профессионализма?

- И большому композитору романс написать сложнее, чем симфонию. Потому что любая малая форма – более сложна. Исполнителю легко свалиться в пошлость. Почему так мало пианистов, хорошо исполняющих Шопена? Поэтому. Надо иметь такое чувство вкуса, чтбоы удержать на грани! Поэтому интересно. Не свалиться в банальность, в пошлость.

Мы с Леной Бутч пели романсы. Именно там я познакомилась со скрипачом Максом, который уже два года играет вместе со мной. Никогда не забуду, как я вышла петь романс – все по-честному. Там про пьяную девушку поется. Я пою от души. А Лена подходит так сбоку и тихо говорит мне: «Посерьезнее, пожалуйста!» Вот так!

- Ты плакала когда-нибудь на сцене?

- Моя преподавательница рассказывала мне, что Шаляпин как-то спел эмоционально, до слез, до рыданий. Уходит в кулисы, и интересуется у своего импресарио – как впечатление. Тот отвечает, что так плохо он никогда еще не пел.

Вот урок. Эмоции надо контролировать. Одно дело внутренние переживания, другое – когда тебя от эмоций переклинивает, все замыкает, и ты ничего не можешь донести людям.

- Продолжая тему Шаляпина. Он говорил в интервью, что для актера важно соблюдение дистанции между собой и образом. Что полшага запаса должны быть всегда. В песнях у тебя есть эти полшага?

- Обязательно. Вот пример. Если включить мощную и маломощную аппаратуру на один уровень громкости, то лучше будет звучать мощная. Потому что у нее есть запас. Так и с артистами. Концерт идет два часа, и если ты выложишься на второй-третьей песне, то к концу концерта от тебя ничего не останется. Распределение сил – это и есть профессионализм.

Так и с силой голоса. Громче всего – паровозный гудок. Но зачем? Ярче всего работают контрасты. Если выдавать все время одну и ту же грусть, то к пятой минуте это будет невозможно слушать. Если же перебивать ее разными акцентами, то ты будешь держать внимание.

- Давай вернемся к музыке. Наши рок-музыканты записывают альбомы, которые в Европе никто слушать не хочет. И даже купленные иностранные песни или каверы – их тоже никто в мире слушать не хочет. Твои песни лиричны и мелодичны. Как Запад?

- Мы пытались этим заняться. Но я чудовищно ленивый человек, наверное. Мы нашли даже интересные английские тексты. Но все застопорилось – перспектив никаких я не увидела. Или время не пришло. У заглавной песни нового альбома «После», на которую уже отснято видео, готов уже англоязычный текст. Возможно, сделаю «импортную» версию.

Дело в языке. Кто из англоязычного населения слушал бы Высоцкого или Галича? С точки зрения музыки, они неинтересны. Там вся нагрузка на текст. И весь наш рок вылез из Окуджавы, из текстов. Музыкальная составляющая вторична. На первом плане – смысловая, идейная нагрузка. Есть еще рок-н-ролл. «Чайф» - это дурь, угар, смех, хорошее настроение, драйв. Я не воспринимала «Чайф» на слух никогда, пока не попала на их живой концерт. Это было два часа экстаза. Я видела, что творится с залом. Серьезные обеспеченные дядьки в галстуках скакали два часа, как зайцы. Значит, это надо. Я посмотрела на Шахрина совсем другими глазами. Я поняла, почему это так цепляет.

Или группа «Мельница». Такая группа, музыка которой должна продаваться на Запад. Потому что фольклор – интернациональное искусство. Но отчего-то я не уверена, что они будут хорошо продаваться там.

- Ты говоришь, что тоже ощущаешь фольклорные корни в своих песнях. Но не выводишь их явно. Где балалайки, где жалейки и дудки?

- А я не слышу их в тех песнях, которые пишу. Песня появляется у меня в голове – не на гитаре, не на рояле. Я слышу ее внутри. Мы начинаем разбирать ее с музыкантами. Бывает так, что я сразу слышу, что должна быть флейта. Как в песне «Вольная» из альбома «Рожь и клевер». Я говорю Янику из «Сплина» - можешь сыграть? Он приходит и играет. А есть песни, в которых это не нужно. От чего тебя прет, на том и останавливаешься.

- Получается, ты живешь не по законам шоу-бизнеса, не учитываешь целевую аудиторию…

- По законам шоу-бизнеса живет Ольга, мой продюсер. Вот она высчитывает. Она знает -какую песню куда в какой момент нужно толкнуть, пробить и прочее. А у меня творческий процесс.

- Знаешь, есть такая певица Лера Массква, с которой в этом аспекте можно провести параллель. Ей тоже девочки пишут, а на концерты не ходят. А на концерты к ней ходят здоровые дядьки 40+, и с удовольствием заказывают ее на корпоративы, а визжащих девчонок и мальчишек у нее нет. Она не парится на эту тему, ей даже нравится, что ее слушают серьезные дядьки. Ты паришься на тему, что у тебя на концертах нет такой аудитории, как на концертах Димы Билана?

- Абсолютно нет. Я парюсь, знаешь, в каком случае? Когда у меня вообще никого в зале нет! Вот это звездец! Слава богу, что этого давно не было, и мы все больше и больше собираем. Процесс пошел, и я это чувствую. А что касается молодых, которые визжат и прыгают, - я не знаю, я не психолог. Но вот вспоминаю, когда я была мелочью, куда я ходила? Я ходила на дискотеки отрываться, и голову не включать при этом. Может быть, потому что не хочется включать голову, они не ходят. У нас для того, чтобы пойти на концерт, нужно найти время, потратить деньги на билет, вернуться домой на метро. Это тоже не всегда реально.

- В этом смысле все артисты равны, но к кому-то ходит молодняк, а к кому-то нет. Притом, к тому же «Аквариуму» или на «Воскресение» подростки ходят. Тут нет прямой зависимости от возраста артиста.

- Значит, это положительный пример. Значит, найдена целевая аудитория, и ты знаешь, для кого ты работаешь. Дима Билан работает для малолеток, к нему, наверное, не ходят сорокалетние мужики. Вот для меня большая загадка, кто ходит на Борю Моисеева. Сумасшедший артист, который собирает залы. И на него ходят женщины. Почему? Потому что у него сумасшедшая энергетика, что-то у него есть такое, чего нет у других.

Наверное, так. Когда пишут дети, возникает мысль, что каждый находит в песне то, что хочет найти. Для меня песня «След» - это песня грустная, и в чем-то даже трагичная. А для мужа - пример абсолютно позитивного мировоззрения. Абсолютно разные эмоции! Если детишек это зацепило, они нашли во всем этом какую-то свою эмоцию, - значит, от души пишем, и песня их трогает. Вот что главное!

- А у тебя ведь все время сельскохозяйственная тема! Если судить по названиям песен, - то ли Кадышева, то ли Бабкина. Рожь, клевер, хмель…

- Интересный поворот. Но ведь эти песни помнят, про них говорят. Хочешь узнать, почему? Это ведь просто. Строка «Переживала без повода и улетала из города». Если перебирать рифмы к «повода - города – голода», то они настолько на поверхности, что аж тошнит. Хотелось найти что-то новое свежее, и тут меня долбануло: «хмеля и cолода» - хорошая ассоциация. Так появилась эта песня, которая дала название альбому.

- То есть оторваться, и выпить пивка?

- Я в это время пиво очень любила, и пиво было напитком номер один. А после этого альбома была долгая романтическая история в моей жизни. И почему-то та ассоциация, которая приходила в голову после этого альбома, символ прожитого – клевер. Я его услышала, увидела, там даже в песне нет ни одного намека на рожь и клевер, не знаю почему. Решила назвать альбом «Рожь и клевер».

- При том, что у любого человека воспитанного на поэзии, со словом клевер сразу ассоциации с ирландским, кельтским. Берешь альбом, который называется «Рожь и клевер», думаешь, ну это что-то типа «Мельницы».

- Я саму поэзию воспринимаю на фонетическом уровне. Для меня само созвучие «рожь и клевер» - очень красивое. И очень настроенческое, зеленое. Отсюда название.

- Зеленое, - значит сельскохозяйственное.

- Значит, тянет меня туда. На ферму, на фазенду.

- А ведь все равно, песни у тебя все городские. Я себе не представляю, чтобы какая-то бабка сидела на завалинке и что-то такое напевала. Это ведь такой городской романс.

- Не совсем. Там есть элементы какой-то очень глубоко закопанной этники. Я их чувствую, мне это близко. Притом я - абсолютно городской человек. Я не люблю ходить в походы, я не люблю ходить на природу. Мне комфортно здесь, мне нужен шум, бензин, мне нужна моя машина, мне нужна моя кофеварка и т.д. Когда я повзрослею, меня, может быть, потянет на землю. Пока не тянет.

Гуру КЕН, NEWSmusic.ru