Разве это плохая мечта – записать свои песни на студии Abbey Road? Пройтись по этой легендарной улочке, где прохаживались после записи своих альбомов The Beatles. Потрогать клавиши пианино, которое звучало в песне Lady Madonna и на котором играли то Маккартни, то Леннон. Покрутить в руках те железячки, которые крутили в руках битлы. Вдохнуть полные легкие того воздуха, которым дышали те люди, которые сформировали тебя и целое поколение твоих друзей.

Сейчас молодым ребятам трудно даже объяснить, кем были Beatles для зачинателей рока по-русски. Трудно, потому что нет в мире сейчас таких авторитетов. Звезды есть, а абсолютных, непререкаемых авторитетов нет. Музыка структурировалась, иссеклась на стили и подстили. А в каждом подстиле – свой авторитет, имя которого не знают почитатели другого подстиля.

Музыка поделилась на медийных и немедийных музыкантов. Мадонну знают все. Но диджей, который делал семплы для ее песен, несоизмеримо более уважаем в среде любителей электронной музыки.

Beatles же были непререкаемым авторитетом для всех. Как-то случилось, что от них вообще пошло-поехало движение под гордым именем рок. Элвис Пресли – еще попса, а «Битлз» – уже рок. А потом уже пошло деление на тех, кому больше нравится «Роллинг Стоунз» или больше нравится «Лед Зеппелин». Макаревичу ли об этом не знать.

«В возрасте 12 лет начал активно заниматься на гитаре, а в школьные годы создал группу The Kids (кантри, фолк-рок). Ансамбль изменил стилистику и состав после того, как Андрей услышал альбом The Beatles «A Hard Day's Night», – читаем на официальном сайте.

Когда держишь в руках пластинку Time Machine – как-то отчетливо понимаешь, что невозможное возможно. В студии Abbey Road записывал уже недавно одну песню «Моральный кодекс», и Мазаев вернулся из Англии с горящими глазами. Его мечта осуществилась.

А тут – целый альбом. И подпись: 3 Abbey Road London NW8 9AY. И телефоны. Можно позвонить, спросить – а сколько у вас стоит записаться?

Ответят, что дорого. Чтобы записать там целый альбом, далеко не бедной «Машине времени» понадобилась финансовая помощь кучи спонсоров во главе с ОАО «Российские железные дороги». Говорят, после такой помощи на железнодорожные билеты поднялись цены. Шутка такая.

На презентации в «Олимпийском» «машинисты» спели в честь спонсора песню «Вагонные споры». Если бы РЖД помогли «Аквариуму», Гребенщиков наверняка спел бы «Железнодорожную воду». Но я почему-то уверен, что у БГ нет детской мечты записаться там, где писались битлы.

Возраст мужчин упоминать принято. 11 декабря, уже после записи этого альбома, народному артисту России Макаревичу стукнуло 53 года. К чему это? К тому, что Макаревич сочинил песни, страшно диссидентские по нынешним временам. Политические.

Включаешь «Наше радио» и не понимаешь – чего же так благостны наши рок-музыканты? Мы с ними не в одной стране разве живем? Разве не у нас умирают бабульки из-за отсутствия лекарств? Не у нас ли разваливается лучшая в мире система образования, а подростки потеряли право на жилье из-за кошмарного Жилищного кодекса? Да ладно с ней, с политикой. Вот модная в мире тема экологии – чего молчать о радиоактивных отходах, сливающихся в реки в центре городов-миллионников?

Ты же молодой парень. Бузить на эти темы – твое здоровое состояние. Отчего же ты, розовощекий рок-стар, поешь мне о проблемах, как потратить деньги на коралловых островах?

Shit! Понимаешь, розовощекий русский рокер, shit!

А вот свежая «Машина времени»:

Дозволено Бентли разъезжать по тюрьме
По пояс в баксах, по горло в дерьме,
У власти добрый проницательный взгляд,
Вчера разминка, завтра – полный контакт
(«Полный контакт»)

или

…И с годами мельчали, и смельчали до серых мышей
Они кричат о свободе, но любят палку,
Так что после кнута и пряник не жалко,
Сабантуй от поста до поста.
В головах у них пусто, на душе у них чисто,
Им стругают новых фанерных артистов из отделочного листа
(«Пой»)

Ирония судьбы, что одним из спонсоров альбома является Первый канал. Фраза про «новых фанерных артистов» ничуть не противоречит тесным отношениям с производителем конвейера «Фабрики звезд». На пресс-конференции журналисты спросили Андрея Вадимовича об этом очевидном парадоксе. Мудрый Макаревич ответствовал так:

– Что касается моей дружбы с Константином Львовичем Эрнстом, она не распространяется на его программную политику.

Гм, никак не могу припомнить – кто из молодых популярных рок-музыкантов публично в последний раз осуждал программную политику Первого канала? Не на кухне с домочадцами, а вот так прилюдно, при журналистах.

Нравится им, что ли?

Все-таки он удивительно нормальный, этот неугомонный Макаревич. Контрастирующе нормальный.

А еще он рисует. И продолжал рисовать во время записи и сведения альбома на Abbey Road. В галерее Аллы Булянской постоянно продается графика Макаревича, и выставки регулярно устраиваются. Поскольку рисунков из Лондона скопилось много, хватило на новую полноценную выставку.

– А сколько еще я там в Лондоне выбросил? – с лукавым смущением признался художник…

Коты, коты, коты… И музыканты. Коты, похожие на людей. Или это люди столь похожи на макаревичевских котов. Он схватывает эмоции как парадокс, иначе ему не интересно. Коты, похожие на своих хозяев и предательски выдающие их нутро. Рыбы-скептики. Мыши – длинные носы.

В одной из своих колонок я уже назвал Макаревича «умом, честью и совестью нашей эпохи». Так вот, он принадлежит к той редкой породе современного интеллигентного человека, нравственные основы которого не подорвал пресловутый постмодернизм. Человек, который не боится зло назвать злом, а добро – добром, даже несмотря на философскую возможность «смены дискурса».

Недавно во Франции умер Жан Бодрийяр. По этому поводу еще раз перечитал, что писал этот мыслитель:

«Провести расчеты в терминах прекрасного или безобразного, истинного или ложного, доброго или злого так же невозможно, как вычислить одновременно скорость частицы и ее положение в пространстве. Добро не располагается более по ту сторону зла, ничто не имеет определенного положения в системе абсцисс и ординат. Каждая частица движется в направлении, заданном ее собственным импульсом, каждая ценность или часть ее лишь мгновение сверкает на небосклоне лицедейства, а затем исчезает в пустоте, перемещаясь вдоль ломаной линии, редко соприкасающейся с траекториями других ценностей. Такова схема дробления – нынешняя схема нашей культуры» («Прозрачность зла», перевод Л.Любарской, Е.Марковской).

Как-то не хочется жить в этой «культуре». Холодно там. Зябко.

Правда – она все-таки есть. И в ней сила. А ложь – признак слабости. Несмотря на любые смены дискурса:

Только помни, ты будешь один
И на самом краю.
Только помни, что правда всегда победит,
Даже если погибнет в бою.
Береги каждый день,
Пока ты живой.
И пока твой ангел с тобой -
Пой!
(«Пой»)

Эти песни согревают. Они расставляют все шахматные фигуры по своим местам. Вне зависимости от французской философии, телевизионной выморочности и горячих уверений наперсточников.

Мне холодно жить в этом мире, мой друг. Включи-ка новую «Машину»!